ShAke Up Life

  Всё началось так, как обычно начинаются большие истории, с телефонного звонка.  Шохан, не хочешь ли принять участие в летней школе, которая пройдет в ЕНУ?  раздался в трубке голос Анны Михайловны, строгий, но обволакивающий, будто клубничное варенье на чёрном хлебе. Я согласился. Не раздумывая. Не потому что не было дел, а потому что голос прозвучал как вызов. А я вызовы принимаю.  16 июня. Астана. ЕНУ. Аудитория 319. Я зашёл туда, как в портал. В мире за дверью +34 и пыльная столица, а внутри, академическое электричество и кулёк ожиданий. Первым слово взяла Ардак Бейсенбай. Энергия! В голосе, барабаны, в глазах, огонь, в движениях, призыв. Она говорила так, будто собирала армию из уставших студентов и преподавателей. И, признаюсь, я поймал себя на мысли: Вот бы всем так выступать. Рьяно. Зазывающе. С огнём. Я сел рядом с Самал Абаевной и Анной Михайловной. Две дамы с разными аурами, одна как шахматистка, читающая между строк, вторая, дирижёр академического оркест...

 Утром мы сдали номер. На ресепшене попросили Эленору оставить отзыв. Меня это тронуло: ей оказывали внимание, как гостье, как человеку. Она взяла ручку и, как подобает настоящей британке, написала сдержанно, но тепло. В конце, всего одна буква: Е.  Такси уже ждало. Мы отправились в Туркестан. Эленора умоляла заехать сразу в мавзолей, но я знал: туда нужно попадать во времени . Туркестан, не просто место, это ритуал, пространство с духом, который открывается не всем и не сразу. Ты сюда арабов возил?  спросила она в пути. Нет. С арабами трудно: не всегда принимают твои идеи как чистую монету. А хорошего проводника ещё найти надо. Я, как ты знаешь, делиться не люблю. Всё, что мне нужно, я получаю. Остальное, пусть ищут сами. Мы оба рассмеялись. На ремзаводе, район моего детства  нас встретил мой брат. Эленора сразу уловила дух казахского дома: шумный двор, кипящий казан, дети, собаки, запах мяса, лепёшек и верблюжьего молока. Кымран, сказал я. Это надо. Уважение. Он...

Тишина степи, звёзды, остатки курицы, квас, и тепло, которое держится даже ночью. Мы сидели молча. Каждый в своих мыслях. Я думал, что она уже исчерпала весь свой запас признаний. Но она вдруг посмотрела на меня и сказала: Мне всё больше нравится погружаться в тебя. И я хочу спросить у тебя разрешения. Я молчал. Она продолжила, не отводя глаз: Я знаю, ты собираешься на Эверест. Не молчи, Шохан. Я видела. Видела в твоём ноутбуке, тебе одобрили участие в экспедиции. Я всё оплачу. Я хочу быть в той группе, в которой будешь ты. Я не отреагировал сразу. Просто смотрел на неё. Потом произнёс: Ты копалась в моём ноутбуке? Она не дрогнула: Случайно. Помнишь, в Питтсбурге, когда мы гуляли? Ты попросил найти файл под папкой Гуджарат. Я открыла… и увидела папку Эверест. Прости. Я не удержалась. Я хочу быть с тобой. В Непале. В Индию прилечу отдельно. Но в горы, с тобой. Я всё ещё молчал. Но внутри шумело. Кто ты? Зачем ты в моей жизни? Почему сейчас, почему так? Она словно почувствовала бурю вн...

Мы провели в пещере около двух часов, потом вышли в степь. Солнце садилось, небо окрашивалось в терракот и лаванду. Тишина, только ветер шуршал травами. Я достал одеяло, разложил его на земле. Вытащил два бутылочных кваса, курт, жареную курицу и чёрный хлеб с чесноком. Устроились, как будто пикник в сердце мира. Эленора посмотрела на чеснок и тут же взвизгнула: Oh my God , только не чеснок, Шохан, умоляю. От тебя потом будет пахнуть, а я ещё хочу держать тебя за руку! Я рассмеялся: В офисе все тоже ненавидели, что я ел чеснок. Даже посол терпел, когда я садился к нему в машину. Привыкай. И демонстративно закинул в рот головку чеснока, закусив хлебом. Она хихикала, качая головой. Мы ели, смотрели на небо. В какой-то момент она спросила: А как мы вообще будем возвращаться? Я ухмыльнулся: Ты что, боишься? До Шымкента всего 55 км. Выйдем на дорогу, поймаем машину. А чтобы было веселее, ты сама будешь ловить и уговаривать довезти бесплатно. Мы не в Ливии,  возразила она. Это ты там ...

Мы сдали номера, вызвали такси и поехали обратно в Астану. Вечером предстоял поезд на юг. Приехав домой, мы сели на кухне. Чай. Тишина. Дом как будто снова наполнялся нашими голосами и знакомыми звуками. Супруга начала готовить нам еду в дорогу, как всегда, без лишних слов, просто и с заботой. Я открыл приложение Kaspi. Мои рупии, собранные за поездки, почти растаяли. Остались крохи. Жена мельком взглянула на экран. Ничего не сказала. Просто зашла в своё приложение и перевела деньги на мой счёт. Долг платежом крашен,  сказала она с лёгкой полуулыбкой. Верни в срок. Я улыбнулся. Это была наша с ней система, строгая, честная, почти как договор в банке. И мне это нравилось. В наших отношениях всё было по-честному: без мужских и женских ролей, без перекладывания ответственности. У каждого были свои задачи, свои ресурсы, свои цели. Но всегда была и готовность, помочь. Как партнёр. Если мы шли в ресторан, платили каждый за себя. За детей, пополам. Деньги, если и просили, то не как милос...

На той тёплой ноте, где взгляды обрели искренность, а слова, суть, я решил поделиться с Эленорой последним желанием на день: Я хотел бы познакомить тебя с некоторыми моими коллегами. С друзьями. Людьми, с которыми мы многое прошли. Эленора внимательно посмотрела на меня, её глаза были мягкими, но твёрдыми в намерении: Шохан, я прилетела к тебе. У меня мало времени. И я не хочу тратить его на тех, кого не знаю. Я понимаю твоё стремление, это красиво. Но мне достаточно твоего блога. Там всё есть. Всё, что мне нужно знать уже внутри тебя. Она улыбнулась. И этой улыбки было достаточно, чтобы я понял: не нужно больше ничего. На этой волне лёгкой, почти хрустальной тишины мы пошли гулять по ночной Астане. Улицы, словно усыпанные огнями, были пустынны и величественны. Архитектура говорила сама за себя, будущее и прошлое, Восток и Европа, всё сошлось здесь. Моя супруга шла рядом с Эленорой, расспрашивала её о взглядах, вере, планах. Я просто слушал, ловя ритм их диалога, как музыку двух разных...

  За свои годы я повидал многих. Разных. Тех, кто обнимал крепко, но забывал через неделю. Тех, кто обещал быть рядом всегда, но растворился в первом же тумане перемен. И тех, кто просто молчал, не клялся, но однажды просто приехал, без просьб, без повода, просто потому что почувствовал: ты не в порядке. Я, не идеал. Я умею обрывать связи, как ножом по живому. Улыбаться, и уходить. Переставать отвечать, когда чувствую: из этой дружбы унесли слишком много, и ничего не оставили. Меня можно обвинить в холодности. И, может, будут правы. Но пусть тогда честно скажут: за чьим теплом они шли, за моим или за выгодой? Когда-то моя супруга сказала мне: Ты никого не пускаешь в сердце. Боишься страдать. А зачем тогда жить, если не любить по-настоящему? Я долго не знал, что ей ответить. Этот вопрос не давал покоя. Он не ушёл и через день, и через месяц. Прошло десять лет, а я всё ещё думаю. Лучше быть нейтральным, и целым? Или разлететься на тысячи осколков, зная, что любил в полную силу?...

Университетская столовая пахла карри в далекие февральские дни 2025 года, пережаренным луком и тайными симпатиями. В этот день в воздухе разливался запах душистого риса и новой дружбы. Я сидел с подносом, на котором одиноко лежали два самоса и стакан сладкого лимонада, когда ко мне подсел парень с лёгкой походкой и открытой улыбкой. Привет, я Фернандо. Шри-Ланка,  сказал он, будто представляет страну, а не себя. Так началось. Не дружба, больше ритуал. Он садился рядом почти каждый вечер, рассказывал о своей семье, о бабушке, которая готовит лучший в мире дайал, и о девушке, которая ждёт его в Коломбо. Мне казалось, что он говорит не для меня, а как будто в камеру невидимого блога. Ему нравилось говорить. Мне нравилось слушать. Иногда наоборот. Мы ели вместе часто, почти ежедневно, кроме тех вечеров, когда я был с Шами, блуждая по ночному Ахмедабаду в поисках идеального подарка или играя в теннис, забывая обо всём. А Фернандо продолжал писать. Привет. Где ты? Давай встретимся. Мне ...

После трёх срывов, десятков часов в аэропортах, выжженных нервов и одного непредвиденного перелёта в Малайзию я, наконец, оказался в Ахмедабаде. Солнечный, пыльный, шумный и такой родной. Моё тело было в изнеможении, но душа пела. Пела на всю катушку: Я ДОБРАЛСЯ! Но до этого были американские горки. После череды обломов и смены рейсов, мой маршрут странным образом увёл меня в Малайзию. Вроде бы ничего страшного, Азия, пальмы, манго, океан рядом. Но для души, измотанной ожиданием, это был ещё один удар. А особенно больно стало, когда я узнал, что мой второй научный руководитель, мужчина. Увы, никакой флирт, никакой шарм, никакое улыбнусь, и будет как надо не сработало. Мужчина, причём крепкий, строгий и без капли юмора в голосе. Он почти сразу зарубил половину моей работы. Причина? Почему, спросил он, сверля меня глазами,  Китай и Индия самые населённые страны мира? Я начал нестись, как обычно: Ну, вы знаете, климат мягкий, Махатма Ганди пропагандировал ненасилие, значит мир, значи...

Так мы просидели около трёх часов. Время будто растворилось в чае, словах и воспоминаниях. Я рассказывал наши истории, где мы были, что пережили, как менялся мир вокруг нас. А Эленора не забывала врывать в повествование свои ремарки: О, вы бы видели, как он защищал свои темы! Я тогда думала, что он вот-вот перевернёт кафедру Мы смеялись. Мне нравилась эта её британская сдержанность, в ней было всё. Чёткая речь, лаконичность, ирония, умение говорить в такт, не перебивая, а подчеркивая. Она была как музыка, где ни одной лишней ноты. Но ещё больше восхищения вызывала моя супруга. Её спокойствие, доброжелательная интонация, умение слушать и в нужный момент мягко, почти незаметно вставить реплику, которая всё расставляла по местам. Она была как дирижёр, который управляет не оркестром а внутренними ритмами этой сцены. В какой-то момент я вдруг вспомнил старую казахскую легенду или сцену из фильма. Как казахский воин, вернувшись с далёкого похода, привёл в юрту двух болгарок. И жена не сканд...

После того, как обмен подарками немного растворил напряжение в воздухе, моя супруга пригласила нас к столу. На нём был накрыт настоящий казахский дастархан: в центре  дымящийся бешбармак с мясом, нарезанным вручную, лапша, сдобренная ароматными специями, и в небольших пиалах, курт, салаты, лепёшки, баурсаки. Эленора вошла в столовую  и впервые, кажется, искренне улыбнулась. Её лицо смягчилось, она присела и произнесла: Это… невероятно. Я не знала, что казахский стол, это как отдельный праздник. Супруга, уже налившая чай по всем правилам, не доливая до краёв, в пиалах, с теплом, но сдержанно протянула ей чашку. У нас принято так. Это казахский способ. Не только чтобы согреть но и выразить уважение. Эленора сделала глоток, прищурилась и улыбнулась ещё шире: Почти как у нас в Британии… Только без молока. Но вкусно. Очень уютно. У вас красивое произношение английского, заметила моя супруга. Не зря Шохан вами восхищался. Это был тонкий жест силы. Эленора, кажется, уловила это и ...

  Казахстан… Эта страна встретила меня и подарила неожиданные повороты судьбы. Я задержался дольше, чем планировал, мой маршрут снова и снова упирался в невозможность пролета через воздушное пространство Пакистана. Я уже начал строить планы прямого вылета в Куала-Лумпур, когда в один вечер, на фоне алматинского заката, мой телефон завибрировал. СМС. Имя, которое пробудило в груди бурю эмоций. Эленора. Она писала, что находится в Алматы. Что прилетела. Что хочет увидеть меня. Я сразу ответил: спросил, купила ли сим-карту, где остановилась. Через несколько минут, ватсап наполнился живой реальностью: номер телефона, адрес гостиницы. Всё внутри меня перевернулось. Волнение, трепет, лёгкая паника и странная радость. Я позвонил ей и спросил: Зачем ты прилетела в Казахстан? Её голос был мягким, чуть дрожащим: Я хочу принять Ислам. И решила сделать это в Центральной Азии. Я невольно рассмеялся. Не потому что не поверил, а потому что это было… волшебно странно. Обычно люди едут в Саудию, в...

16 июня 2025 года вошёл в мою память как день, который пах свежестью идей, ароматом лета, и был раскрашен акварелью встреч, слов и совпадений. Утро в Астане выдалось солнечным, небо было безмятежно синим, будто сама природа знала: сегодня произойдёт нечто важное. Я держал в руках приглашение, словно ключ от дверей в новую интеллектуальную вселенную, II Международная Летняя Школа Глобальные и региональные измерения мягкой силы Европейского Союза . Я прибыл в Евразийский национальный университет, в зал 319, с лёгким волнением и тихим предвкушением. И вдруг, как вспышка тёплого света, я увидел Самал Абаевну. Мою учительницу. Наставницу. Женщину, которая в своё время зажгла во мне искру любви к гуманитарному знанию. Мы обменялись улыбками, добрыми, человеческими, тёплыми. В зале собрались и другие мои преподаватели, лица которых были для меня, как страницы прошлого, наполненные уважением и благодарностью. И вот в зал вошёл он, господин Иван Рона, Чрезвычайный и Полномочный Посол Венгрии в ...

  Я всегда верил, что настоящие люди возвращаются в нашу жизнь не случайно, они приходят, когда ты уже не ищешь, но внутренне готов. После Алины, после внутренней перезагрузки, после множества лиц, мимолётных бесед и даже почти забытых фраз, в моей жизни снова появился он,  Ибрахим. Человек, у которого каждое слово будто проходит сквозь века. Человек, в чьих глазах отражается не просто опыт, а укоренившаяся мудрость Нила, пыль библиотек Аль-Азхара и тишина дворцов, где обсуждают судьбы мира. Мы познакомились в 2008 году, в то время, когда жизнь была ещё словно свежий черновик. Мы оба только закончили учёбу, я с горящими глазами, он с выдержкой человека, который читал Таха Хусейна не как книгу, а как руководство к жизни. Его представили как аналитика, владеющего дипломатическим арабским языком. В тот момент я ещё не понимал, что дипломатия, это не только знание слов, но умение молчать, когда нужно, и говорить так, чтобы слова запоминались.  Он не нравился. И именно поэтом...

  Я познакомился с Алмазом в Бишкеке, будто бы случайно, как это обычно и бывает с людьми, которые впоследствии становятся чем-то большим, чем просто коллегами. Тогда у нас проходило важное мероприятие. Всё сжималось в кулак: время, нервы, бесконечные задачи. Нам был нужен человек, не просто водитель, а амбебап, как мы это называем. Тот, кто водит, знает каждую улицу, чувствует город, умеет решать вопросы не по инструкции, а по сердцу. Так появился Алмаз. Через его брата. Он приехал, вежливо поздоровался, сразу же перешёл к делу, и что-то в его спокойной манере вселило в меня уверенность. Но путь к слаженной работе был не мгновенным. Посол пару раз делал мне выговоры мол, почему у вас человек не на связи, почему его не могут найти, и я деликатно, почти с внутренней неловкостью, говорил Алмазу: Брат, нам важно, чтобы ты был рядом. Постоянно. Мы не можем отвлекаться. Он выслушивал, кивал, иногда чуть хмурился, но никогда не спорил. Слово ответственность для него было не красивым лоз...